«Молчи, терпи, не мешай»: как рожают в пандемию

«Ходила по коридору, чтобы быстрее родить»

Александра Матвеева приехала в областной роддом Нижневартовска летом 2020 года. С ней в тот же день поступили еще четыре женщины. Оформление документов заняло около четырех часов. В тот день было жарко, у Александры кружилась голова и темнело в глазах. Много времени занял тест на коронавирус. У женщины были антитела к COVID-19, но не было симптомов болезни, и врачи приемного отделения долго не могли решить, что делать.

«Роддом я не выбирала, — объясняет Александра, — в нашем городе Лангепасе есть только родильное отделение при городской больнице. Ближе к концу беременности мне сообщили, что ребенок слишком крупный, может понадобиться экстренное кесарево сечение. Врачи сказали, что не могут сделать кесарево в Лангепасе: там одна операционная на всю больницу, на все отделения, не только на родильное. Врачи не могут гарантировать, что там нельзя заразиться коронавирусом».

Александра с мужем планировали беременность: это был первый, долгожданный ребенок. Все протекало легко, проблемы начались ближе к концу срока. Когда женщина была на пятом месяце, в России случилась первая волна коронавирусной инфекции. Александра продолжала обследоваться у врачей, как и раньше, несмотря на локдаун. В отделении патологии беременных в Лангепасе три раза переставали принимать на осмотры. Фактически роддом был открыт только для экстренных пациенток и прекратил даже плановый прием рожениц, но Александра успела пройти обследование до его закрытия. Направление в соседний Нижневартовск стало для нее неожиданностью. «Честно, не хотела туда ехать, — рассказывает Александра, — дорога долгая, мы добирались два часа. Ходили слухи, что там ужасная антисанитария».

За время пандемии планы на роды пришлось менять многим женщинам. В каких-то случаях это произошло потому, что роддома закрывались из-за вспышки ковида, в других — потому, что родильные отделения были перепрофилированы под лечение пациентов с коронавирусной инфекцией.

«У нас все было готово для того, чтобы подписать контракт с роддомом, — вспоминает москвичка Елизавета Савельева. — Я редко обращалась за помощью по ОМС, так как качество услуг оставляло желать лучшего. Мне хотелось обезопасить себя. Но в последний момент отделение перепрофилировали под ковидарий. Мы долго не решались выбрать новый роддом. Боялись, что снова все закроют и придется выкручиваться. Уже почти перед схватками заключили контракт с ближайшим к нам роддомом. Так у меня была возможность познакомиться с врачом, выбрать акушерку, и в целом было спокойнее».

Александра Матвеева решила не искать другие варианты и по направлению лечь в нижневартовский роддом, несмотря на слухи. Женщина растерялась, времени на поиски нового роддома было мало. Сначала все шло спокойно. Врачи внимательно осматривали и не грубили. Но роддом, по словам Александры, был перегружен. Позже выяснилось, что там лежало много женщин из соседних городов.

«В отделении патологии беременных, куда меня сначала определили, не было мест, — говорит Александра. — Меня и еще нескольких рожениц положили в процедурный кабинет. Там были ужасные койки, высокие и узкие. Не представляю, как бы я там спала. Я в итоге так и не залезла туда: слишком высоко, жестко, больно, а мне и так уже нехорошо. Сказали, что смогут оформить в палату только через сутки-двое. В итоге я почти весь день сидела на лавочке в коридоре, потому что мест больше нигде не было. Возвращалась в процедурную, когда нас осматривали».

В пять вечера женщину принял врач. К тому моменту она провела в роддоме около семи часов. Кардиотокография¹ показала схватки, уже началось раскрытие шейки матки. У Александры сильно болела спина и тазовые кости, к тому же ей было плохо из-за жары. Она хотела снять боль и усталость, постояв под душем, но душевая была слишком грязной, и женщина не решилась туда зайти.

«Я подумала: „Хоть бы сегодня роды начались“, — признается Александра. — Я не могла уже находиться в этом отделении. Решила не просто сидеть на лавочке в коридоре, а ходить, чтобы ускорить роды. Так и наматывала круги по отделению пять часов. В 10 вечера мне прокололи плодный пузырь, чтобы быстрее отошли воды, и отправили в родблок, где уже были нормальные условия».

Что происходит в роддомах?

Из-за пандемии рождаемость снизилась² во всем мире. В России за прошлый год родилось, по разным подсчетам, на 43–45 тысяч детей меньше, чем в 2019 году. Рождаемость падала и до пандемии. Правительство объясняет это демографическим провалом в девяностых годах. Часть экспертов предполагает³, что рождаемость к 2022 году сократилась из-за экономического кризиса, к которому привела пандемия.

Несмотря на это, врачи перегружены, а роддома закрывают⁴ на карантин, если у кого-то из пациенток или сотрудников выявляют ковид. Часть родильных учреждений перепрофилируют под лечение больных с коронавирусной инфекцией. В начале пандемии случались ситуации⁵, когда во всей области только один роддом оставался открытым. Статистики по закрытым на карантин роддомам нет, но новости из регионов показывают, что проблема остается нерешенной и сейчас, через два года после начала пандемии. Из-за этого нагрузка на остальные роддома растет.

«Времени на всех не хватает, — признается Анна (имя изменено по просьбе героини), акушерка одного из роддомов Челябинска. — Особенно если есть разделение на красную и синюю зоны. Нам бы не помешала помощь коллег из красной зоны, но они работают с ковидными и не могут приходить к нам, в чистую зону. А на нас сваливается больше рожениц, чем обычно. Устаем невероятно! Недавно пришла со смены и спала 12 часов. А усталый медперсонал — это опасно для пациенток. Мне и самой иногда страшно, что могу допустить ошибку, когда выжата как лимон».

По словам Анны, медицинский персонал роддомов из-за больших нагрузок не может уделять роженицам должного внимания; иногда приходится жертвовать протоколами ведения родов, чтобы успеть помочь всем. За переработки, как правило, выплачивают надбавки, но ситуация отражается на состоянии сотрудников роддомов.

Ординатор Анастасия признается, что сотрудники роддомов, включая ординаторов и медсестер, не уходили на больничный, исключение — те, кто заболевал ковидом. «Говорят: „Работать некому, не так уж ты сильно болеешь, мы тоже все больные работаем, давай выходи“, — вспоминает Анастасия. — После ночного дежурства не идешь домой отсыпаться, а в лучшем случае сидишь и заполняешь бумажки. Ординаторам и так несладко, а в пандемию совсем зашивались».

Анастасия добавляет, что сейчас нехватка врачей стала не такой острой, и добавляет, что во вторую волну пандемии она оставалась в отделении с одним врачом и акушеркой, потому что остальные сотрудники роддома уходили работать в ковидные стационары или болели. Это было в Екатеринбурге. Сейчас Анастасия проходит ординатуру в Санкт-Петербурге и, по ее наблюдениям, такие ситуации не возникают. «То ли на второй год пандемии все стабилизировалось, то ли от города зависит», — рассуждает девушка.

Детский анестезиолог-реаниматолог Алена (имя изменено по просьбе героини) отмечает, что врачей в роддомах не хватало и до пандемии. «Все привыкли работать за себя и за того парня, — признается Алена, — чтобы получить более-менее нормальную зарплату. Нагрузку делим, за переработки нам доплачивают, и с совместительством в ковидных отделениях, наоборот, стало легче в финансовом плане».

Перинатальный центр, где работала Алена, не закрывался для приема рожениц. Женщина трудится в роддоме третьего уровня, то есть в учреждении, которое работает со сложными случаями. «Была пара недель, когда закрывалась плановая помощь в гинекологии, — уточняет Алена. — На отделение перекинули экстренных пациенток, которых некуда было деть, когда закрыли другие городские отделения гинекологии. Но наплыва рожениц у нас не было».

«Слишком много женщин на них свалилось»

Женщины говорят, что врачи отмахиваются от их жалоб, невнимательно осматривают, не объясняют свои действия и срываются на пациентках. «Осматривают грубо, — рассказывает Марина, которая этой весной родила сына. — Проверяют раскрытие шейки матки так, что становится неприятно, уколы и катетеры тоже больно ставили. Было ощущение, что им лишь бы побыстрее от нас отделаться. Я понимаю, слишком много женщин на них свалилось».

Диана из Калуги родила сына в августе 2021 года. Она надеялась, что через полтора года после начала пандемии проблем в роддомах будет меньше. Женщина легла в лучший перинатальный центр Калужской области, но отношение персонала больницы показалось ей диким.

«Когда я плакала, кричала и жаловалась на боль или даже просто хотела что-то спросить, — вспоминает Диана, — мне говорили, что я себя жалею, что вся моя боль — это чушь и, вообще, зачем я ребенка оставила, если знала, что будет больно. Говорили, что я им мешаю работать. Разве ваша работа не помогать мне? Со временем я стала раздражаться, боль нарастает, и я уже теряю терпение, начинаю более настойчиво с ними говорить. Они со временем тоже звереют. Было ощущение, что они намеренно издевались. Одна акушерка назвала меня чуркой, хотя у меня на шее висел крестик».

Ближе к концу родов у сына Дианы случился перелом ключицы, который обнаружили только на третий день после рождения ребенка.

В некоторых роддомах женщины чувствуют себя брошенными, потому что остаются один на один со своим состоянием. Врачи приходят в палату нечасто и бегло осматривают. Так было и у Александры Матвеевой. Роды у нее начались ночью. Предыдущую ночь женщина не спала из-за того, что было слишком жарко, и вторую бессонную ночь переносила тяжело. Ей хотелось задать врачам вопросы о своем состоянии, но их не было рядом.

«Ко мне за всю ночь раза три подошли, — говорит Александра. — Но ночная смена мне понравилась: они хотя бы минимально объясняли, какие манипуляции они со мной проводят. Медсестра была приятная, приходила редко, но все объясняла доброжелательно. Я включила музыку, она говорит: „Молодец, делай, как тебе удобно, ты нам не мешаешь“».

Согласно базовому протоколу⁶ ведения родов, состояние пациентки должны проверять чаще: не реже одного раза в час измерять пульс и давление, не реже одного раза в два часа оценивать сокращение матки и записывать изменения в истории родов каждые два-три часа.

Ситуация, в которую попала Александра, происходит не во всех родильных домах. «У нас все было хорошо, — говорит Елизавета Савельева. — Я заключала контракт, но со мной лежала женщина по ОМС, и к ней так же, как и ко мне, по первому нажатию кнопки приходили врачи. Подробно объясняли, что происходит и что будут делать».

«Боялась не родов, а что будут относиться как к скотине»

К четырем часам утра в роддоме Нижневартовска Александра Матвеева попросила обезболивающее. Ей было тяжело переносить схватки лежа. Хотелось ходить, но не было сил из-за двух бессонных ночей. «Обезболивающие и катетер мне ставили чуть ли не час, — вспоминает женщина, — потому что я не очень худая. А схватки шли каждые две минуты, тяжело было лежать в одном положении. Но после укола я поспала два часа, мне стало полегче».

После обезболивающего Александре запретили вставать. Она хотела попросить помощи у медработников, но утренняя смена понравилась ей меньше ночной. «Врач даже не представилась, — жалуется она. — У меня уже было полное раскрытие, но рожать меня не вели. Я растерялась. Все, что я перед родами читала, смотрела, — везде с полным раскрытием ведут рожать. Врач ничего не объясняла. Уже после родов я узнала, что головка не опустилась, поэтому надо было ждать».

Александру начало тошнить. Она пробовала медленно дышать, чтобы успокоиться, но ее вырвало. Роженице показалось, что что-то пошло не по плану, и от паники она начала кричать. Тогда врач пришла в палату. «Она кричала на меня, мол, все женщины рожают, а ты орешь, — говорит Александра. — Я не понимаю, что происходит. Мне говорят: „Дыши“. Я отвечаю, что, когда я начинаю дышать, меня рвет и я начинаю захлебываться. Мне чуть ли не криком: „Да ты придуриваешься, не пудри нам мозги, лежи, терпи“. Молчи, терпи, не мешай — и больше мне ничего не говорили».

Минут через десять начались потуги. Александре посоветовали сдерживать их, но у нее не получалось. Боль в какой-то момент стала невыносимой. «Я уже не соображаю ничего, — продолжает женщина. — Врач, видимо, не выдержала, пришла, наорала, мол, не могла потерпеть. А как это — потерпеть? Мне никто не объяснил, что делать. В итоге медики что-то поделали, и через 10 минут, если не меньше, мы пошли рожать. То есть все это можно было сделать быстрее? Тогда почему ко мне никто не приходил?!»

Александра родила дочь за три-четыре потуги. Ей начали давить на живот, чтобы вышла плацента, но она настояла на том, что будет тужиться сама. К этому моменту действие обезболивающего уже почти прошло. «Стали зашивать наживую, без анестезии, — говорит Александра. — Врач меня шила, как собаку какую-то. Я дергалась непроизвольно, а она орала на меня: „Как ты себя жалеешь“. Всячески меня унижала. Я, когда узнала, что забеременела, боялась не самих родов — я безумно боялась, что будут относиться как к скотине».

После родов Александре показали, как нужно ухаживать за ребенком, и почти не приходили к ней в палату. «Я и до родов слышала, что там как конвейер. Из-за того, что слишком много пациенток, никто особо тебе внимания не уделяет, — рассказывает Александра. — Нужно, чтобы все побыстрее родили и ушли. Но для меня это был даже плюс. Так хорошо было, спокойно, никто не трогал, никто не контролировал».